Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

– Если ты пригласишь его, то тогда непременно придется приглашать всех министров – в этом случае, сэра Уильяма за дверью, пожалуй, не оставишь.

– Ты прав. Сделаем проще, пригласим их в другой вечер.

– Я распоряжусь, – сказал Макфей, радуясь, что между ними снова воцарилась дружба. Вместе они вошли в его комнаты. Их привели в полный порядок после пожара, хотя легкий запах дыма еще оставался. – Как быть с Кеттерером?

– Он должен охранять наши интересы, или его здесь не будет. – Малкольм сел за свой стол, начал собирать в пачку те письма, которые хотел отправить. – Матушка к тому времени уже повидается с губернатором и разберется с ним.

– Да.

Малкольм резко вскинул глаза, уловив в его голосе странную интонацию. Помолчав секунду, он сказал:

– Странно, мы так уверены в том, что она это сделает, и совсем не уверены в том, что я смогу уговорить ее согласиться на мой брак.

– Даже не знаю, что ответить на это, тайпэн, – печально произнес Макфей, – если это вопрос.

Малкольм медленно кивнул. Он видел перед собой это волевое, обветренное лицо, крепкое сильное тело и спрашивал себя, будет ли и он так же силен, когда ему исполнится тридцать девять – через девятнадцать лет. – Ты получил от нее еще одно письмо?

– Да. Боюсь, «Океанская Ведьма» не принесла с собой ни одной доброй вести.

– О? Присядь, Джейми. Что она пишет?

– Извини, но… в общем, она повторила свой приказ, чтобы я помог доктору Хоугу немедленно сопроводить тебя в Гонконг, подтвердив, что я уволен с первого числа следующего месяца.

– Можешь забыть об этом. Ты написал ей, как я сказал тебе, что ты подчиняешься приказам тайпэна, моим приказам, а не ее?

– Да.

– Хорошо. Я написал ей то же самое, так что говорить больше не о чем. Твое письмо и мое, должно быть, рассердили ее. – Малкольм закурил сигару и заметил, что пальцы у него дрожат. – Ты никогда не курил?

– Нет, попробовал один раз, и мне не понравилось.

– Выкинь из головы всю эту чепуху с увольнением. Какие еще плохие новости?

– Я собрал для тебя всю корреспонденцию и вырезки, когда ты будешь готов их прочесть. Дела кругом идут просто паршиво. Мы потеряли «Летучее Облако» – корабль уже слишком надолго опаздывает в Сан-Франциско.

Проклятье! – «Летучее Облако» принадлежал к их флоту клиперов, один из двадцати двух кораблей. На длинных океанских маршрутах клиперы, трехмачтовые короли морей, были гораздо быстрее, чем неуклюжие пароходы, которым приходилось брать на борт и экономить уголь. Груз его состоял из чая, шелка и пряностей – эти товары, дорогие сами по себе, теперь, из-за войны в Америке, поднялись в цене астрономически, особенно если их удавалось сбыть южанам. – Страховка не покроет убытков, не так ли?

– Боюсь, что нет. Никогда их не покрывала, даже Ллойдовская. Они могут даже объявить это актом войны. Там военная зона.

– Ай-йа! Это влетит нам в копеечку. Чертовски жалко команду. Капитаном на нем был Карадок, не так ли?

– Да. Должно быть, они попали в ураган – сообщали сразу о нескольких в районе Гавайских островов, хотя в этом году они пришли позже. Вторым помощником там служил мой двоюродный брат, Дункан Макгрегор.

– О, очень жаль. – Еще больше расстроенный, Струан бросил взгляд на бюро, где его ждал эликсир. Интересно, не проглотили ли те же штормы и «Леди Саванны» вместе с юным Педрито Варгашем и нашим заказом на пять тысяч ружей, рассеянно подумал он. Это напомнило ему. – Те пушки в заливе Мирс, они ведь не через нас были проданы, нет?

– Насколько я знаю, нет, – сказал Джейми, обычный ответ на подобный вопрос. Оба знали о крупных сделках на поставку оружия с китайскими торговцами, которые всегда представляли правительство маньчжуров. Что случалось дальше, после доставки груза в Кантон или Шанхай, было совсем другим вопросом.

Малкольм думал: я готов поставить пятьдесят «мексиканцев» против доллара, что они прошли через нас, тем или иным способом. Он был посвящен в один из внутренних секретов компании Струана: существовали зыбкие дружественно-враждебные отношения между «Благородным Домом» и живущими на море «Белыми Лотосами» Ву Тёями, начатые его дедом и продолженные его отцом. Как быть мне? Что мне с ними делать, спросил он себя, и вдруг Иокогама разом смертельно опротивела ему, и его охватило страстное нетерпение принять мантию и все секреты его деда и встретиться с матерью лицом к лицу. – Через неделю или чуть больше, – пробормотал он.

– Тайпэн?

– Нет, ничего. Что еще, Джейми?

Джейми начал обычную литанию о падении цен на товары, которые они продавали, и о повышении цен на товары, которые им приходилось покупать, о прибавке за риск, которой требовали их матросы: многие из них были англо-американцами по происхождению и их насильно вербовали на бродяжничающие, мародерствующие военные корабли как Севера, так и Юга.

– Я мог бы продолжать вечно, тайпэн. Россия и Франция опять лезут в драку, поэтому Европа опять сидит на пороховой бочке. По всей Индии мусульмане и индусы убивают, режут друг друга, сжигают посевы. Весь мир сошел с ума. – Он нерешительно помолчал. – Более срочное: банк «Виктория» снова написал о долговых обязательствах за нашей подписью, которые они имеют. Срок оплаты истекает…

– Я все это знаю, и они могут идти к черту. Этот банк под каблуком у Брока, они спустили нас в сточную канаву, финансируя финт Брока с гавайским сахаром, они открыто намерены разорить нас. Пусть все они катятся к чертям собачьим. – Голос Малкольма сел. В животе разрасталось дерево боли. – Я, пожалуй, закончу сейчас всю эту бумажную работу на случай, если «Ведьма» уйдет с отливом. Почему ей приказали обернуться так быстро?

Джейми подумал мгновение, потом пожал плечами.

– Не знаю, но я согласен: любая новость, имеющая отношение к Броку, это плохая новость.

Собрание в клубе очень скоро сбилось в обычную орущую, сыплющую ругательствами, злобную массу людей. Атмосфера быстро накалялась, ибо все много пили, много говорили, никто никого не слушал и всех смыкала друг с другом одна-единственная тема:

– Да проклянет Господь все правительства сразу, всех трижды растреклятых сборщиков налогов, сколько их ни на есть, всех толстозадых адмиралов и генералов, которые не знают своего вонючего места и не делают чего им положено, а это, стало быть, слушать деловых людей да делать, что мы, черт возьми, скажем, вот вам и весь в тригоспода бога мать сказ!

– Пра-ально ты им врезал, Ланкчерч. Я, значица, предлагаю…

Что там собирался предложить этот человек, никто так и не услышал, потому что слова его потонули в сумасшедшем реве, который поднялся, когда несколько голосов крикнули: